Она не ползает. Она сидит, притаившись. Мимо нее идут потоком лица, буквы, она не обращает внимания, терпеливо ждет. Но вот появился человек, который чем-то не похож на других – то ли глаза разного цвета, то ли уши квадратом, то ли просто талант. Пришел с улыбкой, прост и раним. На него обратили внимание, к нему потянулись, он какой-то не такой, интересен. Вот его-то и ждала терпеливая вошь! Куснула раз, куснула два, подождала, как среагирует жертва. Реакции никакой — спокоен человек, занятый делом. Вошь озлилась, куснула сильнее, больнее. И снова промолчал человек, не понимающий – кто его так и за что? И тогда впилась вошь в тело человека со всей злостью и жадностью. Человек ежится, переминается. А вошь в ударе. На запах крови сползается, слетается всякая другая нечисть и гнусь. И начал человек махаться, чесаться, забираться руками в непотребные места и скрести там с хрустом и стоном, ибо уже невтерпеж ему. Стал смешон и нелеп человек, от него отвернулись, его уже и не видят, а видят – вошь! Все внимание толпы на ней, все разговоры о ней, человека никто и не вспомнит — "а был ли мальчик"!
А вошь набухла, напившись крови, отрастила животик, обрела сытное лицо. И не вошь даже теперь, а что-то такое, перед которым волей-неволей голову склонишь. Ее мало кто заподозрит в нечистоплотности, она и сама делает удивленное лицо, спешит выразить участие и соболезнование жертве: надо же как тебя искусали, бывает, брат, бывает!
Завшивела жизнь! И нет такого дуста, который смог бы вытравить эту мелкопакостную заразу!