Сын весельчака

На самом деле мы очень мало знаем про наших предков. Мало кто всерьез занимается генеалогическими изысканиями, заказывает исследования в архивах разных городов, ездит по необъятной стране, чтобы узнать, в каком году и в какой церкви ваша пра-пра-прабабушка, допустим, Марфа Тихоновна, венчалась с рабом божьим, допустим, Николаем Кузьмичем. В основном, знаем мы какие-то мелкие, но яркие детали, всплывают в разговорах домочадцев ветхие имена, названия сел и городов, да забавные анекдоты про пращуров, тем и довольствуемся.

Я довольно много и знаю про дедушек, бабушек и их родителей, хотя бы потому, что оба моих родителя не только обладают изрядной памятью и великолепные рассказчики, но и потому, что мама регулярно пишет в своем блоге очень душевные и захватывающие мемуары, а папа и вовсе разразился как-то блестящей серией воспоминаний о советском детстве, отрочестве и юности, в которых, как в капле воды, как говорится, отразилась целая эпоха. От родителей я немало узнал о еще нескольких поколениях моих предков, например, что были в моем роду писцы Торы и военные, медики и ученые, да много кто еще.

Отец рассказывал про нашу дальнюю родственницу, кажется, из Мурманска, которая всерьез увлеклась поиском корней и выяснила, например, что все Эйгенсоны на территории бывшего СССР – родственники.Ну не круто ли оказаться в чужом городе без копейки, найти в справочнике свою фамилию, позвонить в дверь, представится и быть обогретым, накормленным и окруженным заботой? Ну, прямо тайный орден! А самая интересная фамильная история у нас про Весельчака. Прямо так, с большой буквы «В», потому, что это кличка. Говорят, так прозвали самого древнего из известных моих предков. По преданию, некто по кличке «Ойген», что на сленговом идише вроде бы и значит именно «Весельчак», браво появился в России в обозах наполеоновских войск. А на обратном, уже куда менее веселом пути, каким-то образом превратился из «шаромыжника» в мужа, отца и основателя почтенной нашей фамилии Эйгенсонов, сынов, так сказать, весельчака. Занятно, не правда ли?

Мне повезло, я знаю о корнях много больше множества моих читателей. Но и я ничего на самом деле о них не знаю. Не подозреваю, какой тембр голоса был у моей прабабки Гуты Давыдовны, какие папиросы курил Александр Дмитрич, мой прадед. Это еще можно узнать, порасспрашивав маму с папой, но вот о том, какие скабрезные стихи писал своим гусиным пером (кстати, какого, интересно, цвета) Весельчак Ойген, так и останется открытым навсегда. Но вот, что забавно – наши дети, внуки и правнуки таким вопросом даже не зададутся, у них ведь есть Интернет.

Как бы не развивалась Сеть, но та информация, которую мы в нее выкладываем, в том или ином виде и количестве там и останется в бесчисленных облачных серверах и зеркалах. Даже если я очень сегодня захочу уничтожить свой след в Интернете, у меня это никогда не получится. Останутся фотографии, цитаты, обрывки текстов, полные, или частично сохраненные копии моих страниц в соцсетях и другие документы, доказывающие мое существование. Как бы было чудесно, если бы у Весельчака был инстаграмм! Вот вам новая сабля моего предка, а вот селфи в луже студеной подмосковной воды. А как хочется прочитать пару десятков твитов про развитие бакинских нефтяных приисков от моего прадядюшки Самуила! Да хоть бы и просто посмотреть, были ли френдами на самом деле мои пра-пра с семьей Рахманинова, как это у нас считается.

Каждое наше слово, сказанное в Интернете не пропадает. Оно отливается в цифре и навечно становится нашим следом. Иногда, когда я пишу пост, выкладываю фото и видео, или пишу кому-то комментарий, я думаю о том, как это оценят мои правнуки, будут ли они думать обо мне с такой же теплотой и приязнью, как я думаю о Весельчаке. Жаль только, что я никогда уже не буду для них загадкой.

Это мои прадед Александр Дмитриевич, его дочь (моя бабушка) Маргарита Александровна и мой дед Александр Сергеевич