Мальчики и девочки после Миллениума, неизменно касаются одной лапкой карамельно-розового сиропа настоящего, вырвавшегося из зарешеченных подземелий девяностых, и уже не могут оторваться, погружаясь в него по самые недовырванные аденоиды.
Мальчики в девятнадцать лет делают полную эпиляцию тщедушного тельца, мажутся йодом в зимние вечера, втискиваются с мылом в стрейтч и поют девочкам слезливые песенки. Кое-кто – даже на стихи Есенина, что ещё противней.
Девочки в девятнадцать лет утопают в тоннах косметики, пытаются провести пару первых свиданий он-лайн и смотрят саги о любви к мертвякам и собачкам. При этом симпатизируют собачке больше, чем мертвяку, что ещё противней.
Мальчики в 29 лет стараются принимать душ два раза в день, не надевать дырявые носки и пить качественный алкоголь. Но все равно нажираются и воняют, что ещё противней.
Девочки в 29 лет ходят по филармониям, интеллектуальным тусовкам, поэтическим вечерам. Тонкий шарм, полный клатч дивного сарказма, кружевные чулки под длинным подолом. А ведь цель та же, что и у походов клубы. Что не противно, а очень даже гуд.
Мальчики в 39 лет начинают наконец-то ходить в спортзал, бросают курить на людях, бросают пустые мечты, бросаются на юных студенток, тряся модной бородой с проседью, прикрывающей подреберных чертей. Больше не обсуждают политику, но постоянно думают о ней, что ещё противней.
Девочки 39 лет выглядят как девочки 29 лет, только умнее. Больше не смотрят сериалы по телеку, динамично передвигаясь по поверхности трендов и течений мировых тенденций. Все больше предпочитают томное одиночество никчемным кавалерам, а то и девочек 29 лет и 19 лет. Что ещё обидней. Но позырить процесс — клево.
Больше нет очарованных контркультур: хиппи, панки, готы, диггеры, черные копатели, геи, красные, другие черти сладко размазались по тонкой пленке поверхностного натяжения людского моря, и тоже ждут своего кусочка манны.
Стерлись даже грани поколений, одни ветераны стоят тонкими черными осколками ребер жёсткости внутри биомассы.
На дворе время песен о любви, танцев о любви, фильмов о любви, секса по любви. В воздухе витает наконец-то обнаруженный эфир. Растет прослойка мещан, ханжей, пуритан, идейных девственников, задротов.
Не хотим видеть грязи, не хотим чувствовать боль, не хотим ничего делать даже для себя, а уж тем более — для других.
Будет чертовски неприятно, когда это все лопнет. Неприятно всем действующим и бездействующим лицам. Но ещё более неприятно будет, если все это не лопнет.