Колумнист и его роль в проведении уфимских саммитов ШОС и БРИКС

Было так жарко, что асфальт наматывался на колеса автомобилей. Уфимец невеселый и озабоченный соображениями жизни в условиях экономического кризиса и западных санкций услыхал веселый крик: «Уфимцы будут гордиться саммитами ШОС и БРИКС!»

Уфимцу вдруг стало отчего-то больно. День был так хорош, солнце так ярко, кругом все так весело; а этот колумнист Башэлектрогазеты не знала и не хотел знать про его существование и был доволен и счастлив какой-то своей отдельной — верно, глупой, — но веселой и счастливой жизнью. «Чему он так рад? О чем он думает? И чем он счастлив?» — невольно с любопытством спрашивал себя уфимец.

В продолжение скучного дня, во время которого уфимца занимали новости по БСТ про хозяев и почетнейших гостей, которыми по случаю саммитов был полон город, уфимец, несколько раз вчитывался в колонку автора, чему-то смеявшегося, веселившегося, все спрашивал себя: «О чем он думает? Чему он так рад?»
Вечером он долго не мог заснуть от воя сирен проносившихся кортежей. Он смотрел новости про саммиты по БСТ, потом потушил свет и опять зажег его. В комнате с закрытыми изнутри шторами было жарко. Он досадовал на этого глупого старика (так он называл башлыгы), который отменил все чартеры, уверяя, что саммиты не доставят никаких неудобств, досадовал на себя за то, что остался в городе.
Уфимец встал и подошел к окну, чтобы отворить его. Как только он открыл шторы, лазер снайпера, как будто он настороже у окна давно ждал этого, ворвался в комнату.

Перед самым окном был ряд подстриженных ментов, черных с одной и серебристо-освещенных с другой стороны. Он затворил шторы и открыл интернет.
В Башэлектрогазете тоже жили и не спали. Он услыхал голос колумниста из сети.
— Только еще один раз, — сказал колумнист.
— Да когда же ты спать будешь? — подумал уфимец.
— Я не буду, я не могу спать, что ж мне делать! Ну, последний раз… Последний раз я напишу колонку в Башэлектрогазету про саммиты…
Колумнист запел знакомую уже фразу: «Пройдет совсем немного времени и мы будем гордиться саммитами ШОС и БРИКС, которые состоятся в Уфе».

— Ну, теперь спать, и конец.
— Ты спи, уфимец, а я не могу, — отвечал колумнист. Он, видимо, совсем исписался, потому что слышно было шуршанье его извилин и тяжелое дыханье. Все затихло и окаменело, как и менты и их тени. Уфимец тоже боялся пошевелиться, чтобы не выдать своего невольного присутствия.
— Уфимец! Уфимец! — послышался опять голос колумниста. — Ну, как можно спать! Да ты посмотри, что за прелесть! Ах, какая прелесть! Да проснись же, уфимец, — сказала он почти со слезами в голосе. — Ведь эдаких прелестных саммитов никогда, никогда не бывало.
Уфимец, неохотно что-то отвечал.
— Нет, ты посмотри, что за саммиты!.. Ах, какая прелесть! Ты почитай колонку в Электрогазете. Душенька, почитай. Ну, видишь? Так бы вот сел на корточки, вот так, подхватил бы себя под коленки — туже, как можно туже, натужиться надо, — и выдавил бы еще одну колонку про саммиты. Вот так!

— Полно, ты упадешь в свое же творчество.
Послышалась борьба и недовольный голос уфимца:
— Ведь второй час.
— Ах, ты только все портишь мне. Ну, иди, иди в неоплачиваемый отпуск.
Опять все замолкло, но уфимец знал, что он все еще сидит тут, слышал иногда тихие творческие потуги, иногда вздохи.
— Ах, Боже мой! Боже мой! что же это такое! — вдруг вскрикнул он. — Спать так спать! — и из него вышла очередная колонка про саммиты.

«И дела нет до моего существования!» — подумал уфимец в то время, как он прислушивался к его говору, почему-то ожидая и боясь, что он скажет что-нибудь про него. «И опять колонка! И как нарочно!» — думал уфимец. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.