«Башкиры — прежде это были славные люди. А теперь совершенно испортились: пьют и курят!»

Фрагмент книги «По дорогам России от Волги до Урала» (1905 год) французского путешественника Поля Лаббе.

Город-амфитеатр

Уфа напоминает амфитеатр, сооруженный на берегу Белой. Сегодня в городе проживают 60 000 жителей, и у него хорошие перспективы для развития по причине очень удобного расположения между Уралом и Сибирью. Под вечер я прибыл в городскую гостиницу, где мне пришлось более двух часов выслушивать рассказ ее хозяина об Уфе, губернии и Транссибирской железной дороге. Наконец, когда его лекция завершилась, я, уходя в свой номер, не удержался и спросил его, почему он говорит со мной по-русски.

— Но мне показалось, что ваше произношение не совсем французское, — ответил мне он.

Только теперь мы поняли, что оба являемся уроженцами Франции.

Посетив уфимского губернатора Богдановича (Богданович Николай Модестович [1856—1903], уфимский губернатор с 1896 г., убит террористом — прим. Кучумова), я поделился с ним своим желанием изучить местных башкир, и он порекомендовал мне побывать для этого в Стерлитамакском уезде. По словам губернского главы, там проживают как степные, так и горные башкиры, и можно воочию увидеть плоды русской колонизации…

Как за выпивкой помирились мулла и полицейский
Губернатор поручил татарским (татар в Уфе довольно много) муллам рассказать мне о башкирах, но муллы отнеслись к этому распоряжению прохладно. Губернатор предоставил в мое распоряжение офицера полиции, якобы, хорошо знающего этот край, но я сразу понял, что этот полицейский любит приврать, чтобы набить себе цену, а рекомендованный мне мулла не хочет делиться со мной информацией из принципа. При этом они оба ненавидели друг друга:

– Опасайтесь этого муллу, – шептал мне на ухо офицер, – он порочен, как обезьяна!

— Остерегайтесь полицейского, — загадочно поучал меня татарин, — он хитер, как лис!

Но однажды они все же пришли к согласию. Мы встретились втроем в ресторане. Мулла пил только пиво, так как употреблять что-то покрепче ему запрещает религия. Но офицер незаметно подливал в пиво водку и поглощал эту ужасную смесь вместе со своим противником. Не в состоянии смотреть на это безобразие, я решительно поставил свой стакан на стол и, когда оба заклятых врага, целуясь в губы, стали клясться друг другу в вечной дружбе, вышел на улицу. Однако на следующий день они вновь враждовали!

Славные башкиры, которых испортили алкоголь и табак
Видя, что в Уфе больше делать нечего, я выехал в Стерлитамакский уезд, попутно намереваясь побывать в Белебеевском, Уфимском и Верхнеуральском уездах. За исключением горной части путешествовать по губернии легко, по крайней мере, если двигаться по почтовому тракту, идущему от Уфы до Оренбурга вдоль Уральских гор. Однако я предпочел ехать по бездорожью, чтобы побывать в глухих деревнях.

В маленьком городке Белебее, являющимся административным центром уезда, я в качестве слуги и переводчика взял полицейского, на вид полурусского-полутатарина. Это был суровый, вечно хмурый и очень грязный башкир, который умел только командовать. Как и большинству его соплеменников в последние тридцать лет ему пришлось нести военную службу. Во время войны с Турцией (речь идет о русско-турецкой войне 1877—1878 гг. — прим. Кучумова), служа денщиком какого-то генерала, он побывал в Петербурге.

— Как же ты нашел дорогу в столицу? — удивился я.

— Не знаю, мы прибыли туда вечером, а уехали ночью. Все это время генерал кутил, а я охранял его комнату, так что Петербурга мне увидеть не удалось.

Я поинтересовался у него, что он думает о своих собратьях-башкирах.

— Прежде это были славные люди, — ответил он мне, — а теперь совершенно испортились: пьют и курят!

— Но я не видел среди них курящих!

— Так они это делают в тайне друг от друга.

Служака говорил мне правду, но сам был не лучше: он пил так много, что через несколько дней я вынужден был его прогнать.