Черниковка: путь длиною в четыре века

Текст: Владимир СОЛОВЬЕВ
Фото: Рита ИШНИЯЗОВА, Анатолий ВИНОГРАДОВ

Иногда кажется, что как бы ни пыталась она притворяться Уфой, все равно даже через десятилетия и века люди, родившиеся здесь, так и будут с гордостью говорить про себя: «Я — черниковский», подразумевая этим, что они не имеют ничего общего с вечно куда-то спешащей столицей. По крайней мере, за прошедшие четыре века своего существования она так и не вросла в Уфу, хотя, как ни странно, именно в Черниковке сегодня легче найти приметы уфимского колорита.

Дача-переросток
А началась ее история на рубеже XVI и XVII веков, когда московскому служивому молодцу Ивану Черникову выделили земельный отвод. Произошло это событие еще при Борисе Годунове в 1607 году, так что именно с этого момента можно и отсчитывать историю Черниковки.
Правда, по этому поводу существуют некоторые разногласия. Например, считается возможным, что своим названием и происхождением деревенька обязана помощнику воеводы Михаила Нагого, боярского сына Ивана Черникова-Онучина, уроженца Нижнего Новгорода. Но все же первая версия кажется несколько убедительней. Получив землю под «дачу», Иван Черников недолго радовался своему именьицу, потому что вскоре потерялась книга об отводе земли. То есть, ему пришлось напрямую столкнуться с бюрократической преградой. Однако не зря он служил дозорным, то есть сам осуществлял отвод земельных участков горожанам, а также проверял размеры налогового оклада и платежеспособность населения. Будучи частью этой машины, в 1615 году подал царю челобитную с просьбой подтвердить ему старый отвод и заново оформить документально в новой книге. Царь подтвердил его права, и в том же году Иван Черников выхлопотал себе еще дополнительно 500 четей, или 200 гектар, говоря современным языком.
После этого деревушка жила себе поживала, особо не меняясь, вплоть до самого двадцатого столетия. Как сообщает справочник населенных мест Российской империи от 1877 года, деревня Черниковка тогда насчитывала всего 12 дворов, в которых проживало 56 крестьян. Даже расположенное неподалеку село Богородское было к тому времени гораздо более прославлено своими ярмарками, крестными ходами и являлось центром волости.
Но XX век кардинально вмешался в патриархальный быт этих мест. Сначала в 1922 году Черниковка с окрестными селами вошла в состав Уфы. Однако не прошло и десяти лет, как в 1931 году в связи со строительством моторного и котлотурбинного заводов был создан поселок, который за время войны вырос в отдельный город Черниковск и быстро поглотил все соседние деревушки – Лопатино, Курочкино, Максимовку, Каловку, Соколовку, село Богородское и даже Сипайлово. Да, сегодня это кажется странным, но вплоть до 1956-го года территория Сипайлова относилась к ведению черниковского Горсовета.

Промзона, величиною с город
Строительство моторного и крекингового заводов очень быстро меняло облик молодого города. Он на глазах становился не только индустриальным центром республики, но и превращался в своего рода «локомотив» новых технологий.
Сооружение первой очереди крекинг-завода развернулось в мае 1935 года в тридцати километрах севернее от старой части Уфы в районе деревни Щелчки. В это же время началось строительство и ТЭЦ-1.
А уже к концу 1940 года Уфимский нефтеперерабатывающий завод представлял собой крупное предприятие. Для обеспечения специалистов и рабочих жильем началось строительство бараков и четырехэтажных домов. Появился и вырос рабочий поселок Крекинг. Были построены школа и баня, впоследствии оказавшиеся на территории электролампового завода. В предвоенные годы в Черниковке было построено 52 барака, семь двухэтажных брусковых и пять фибролитовых домов. Этот новый жилой район назвали Социалистический город — Соцгород. Название сохранялось очень долго – даже в 1960-е годы оно все еще значилось на табличках городских автобусов.
Тогдашняя вера людей в благостную безопасность технического прогресса порождала будущие экологические проблемы, но люди этого еще не замечали – они разбивали свои огороды и дачи прямо под боком у гигантов нефтехимии.
Маргарита Агеева вспоминает: «За школой, по улице Грибоедова, существовал живой зеленый островок — летний сад имени А.С. Пушкина, охватывающий территорию вдоль высокого берега реки Белой. Вид на забельские дали с высокого берега был удивительно красивым. Была и трамвайная остановка «Сад имени Пушкина». Мы же звали его парком. Тенистые аллеи вековых деревьев, асфальтированные дорожки, скамейки для отдыха, какие-то статуи, фонтанчики для питья воды и две танцплощадки. На одной танцевали фокстроты и танго, на другой — плясали под гармошку. Был летний театр, куда мы бегали почти каждый день смотреть кино. Рядом была большая клумба, в центре которой на пьедестале стояла скульптура маленького Володи Ульянова с книжкой».
Здесь же, словно на дрожжах, росли и рабочие поселки. Рядом с моторным заводом вырос ИНОРС, а неподалеку от Крекинг-завода – Ново-Александровка, которую и по сегодняшний день старожилы называют Пятым лагерем.
Кстати, тема этих лагерей еще ждет своего исследователя. Это были места, где содержались военнопленные или репрессированные. К сожалению, мне так и не удалось найти точных сведений об их местах расположения, и кто именно, в каких количествах в них находился. Могу указать на места лишь некоторых из них. Пятый лагерь, как известно, был на территории нынешней Ново-Александровки. Четвертый – в районе Шумавцова и Индустриальной, не случайно этот район так и называется в народе «Четыркой». Первый лагерь, как рассказывали старожилы, находился на том месте, где вскоре появился Соцгородок – на месте нынешнего Орджоникидзевского РОВД. Но вскоре многие репрессированные и переселенцы были реабилитированы, пленные немцы и австрийцы вернулись домой, оставив на территории Уфы построенные их руками дома. Территории же лагерей превратились в обычные городские районы.
Сегодня, когда проезжаешь сквозь огромную северную промзону, в глаза то и дело бросаются приметы того времени. Только выглядит это теперь невесело: брошенные жилые дома зияют черными провалами окон, а сквозь стены прорастают тонкие березки. А на месте бывших танцплощадок — уже давно непроходимые заросли, а на одичалых делянках садоводческих участков хозяйничают своры собак и редкие бомжи, которых, видимо, не пугают экологические страшилки.

Черниковские «пазухи»
Надо признать, судьба полной мерой отвесила черниковцам за их «сепаратизм», который они проявляют, несмотря на то, что частью Уфы этот район стал уже в июле 1956 года. У Черниковки есть и свои «сепаратисты». Человек, который родился и вырос в Максимовке, обязательно подчеркнет, что он не из Черниковки, а из Максимовки. Или из Шакши, Инорса, Тимашева. Являясь частью Черниковки, эти местечки все равно так и остаются в сознании проживающих там людей суверенными пупами Земли. Причем, у каждого из них сформировался свой индивидуальный облик, который нельзя спутать ни с чем. Инорс – типичный рабочий район, он очень серьезен, с ним шутки плохи, он словно сошел с открыток моногородков второй половины XX века. Максимовка – наоборот, очень патриархальна, неспешна, расположена у тихого живописного озера. И даже названия переулков – Дивный, Ладный, Удачный, Уютный – своей оптимистичной семантикой напоминают о неспешном уюте дачной жизни. Шакша позже всех присоединилась к городу и, по-видимому, до сих пор еще не уверовала в это в полной мере. И если ее северная часть скорее напоминает нам Максимовку, то южная представляет собой типичный спальный район с его коробками многоэтажек. Зато Шакша недавно отличилась – неожиданно стала центром общественно-экологических дебатов. Хотя, справедливости ради, все же отмечу, что сами дебаты все же родились не в среде самих шакшинцев, а среди так называемых «понаехавших» в нее уфимцев, построивших на ее окраине коттеджи.
Эта невероятная разбросанность территорий составляет одну из проблем для управления ими. Достаточно сказать, что площадь одного лишь Калининского района составляет 201,43 кв. км, что выглядит массивно по сравнению с территорией центрального Советского района – 16,2 кв. км. Как удается управиться со столь разноликим и протяженным пространством, остается только гадать.

Сталинский ампир и «Ленгипрогор»
О том, как создавался этот неповторимый черниковский ампир, лучше всего расскажут эти старые фотоснимки, которые в Интернете кочуют из одной подборки в другую. Они не подписаны, но, как уверяют некоторые любители уфимской старины, снимки эти были сделаны фотокорреспондентом Анатолием Виноградовым.
На них видно, каким красавцем был кинотеатр «Победа», пока власти не вздумалось бороться с архитектурными излишествами. Кстати, обратите внимание – вокруг «Победы» пока еще лежат нетронутые пустыри. Вот на таком же пустыре строился, по воспоминаниям коренных черниковцев, и архитектурный комплекс площади Серго Орджоникидзе, а на месте нынешней улицы Конституции лежало огромное картофельное поле, которое кормило окрестных жителей в тяжелые годы войны.
И вот на эти картофельные поля, на пустыри, на которых в годы войны были вырыты землянки, пришел градостроительный план от ленинградского института «Ленгипрогора». По этому плану Черниковка должна была стать апофеозом гармонии строгих геометрических линий. И даже сегодня, если посмотреть на нее с высоты птичьего полета, мы можем насладиться масштабностью архитектурного замысла.
Жизнь налаживалась, и люди ощущали это устроение на уровне шестого чувства. И даже геометрия новой архитектуры как бы говорила, что впереди их ожидает совершенно новая и счастливая жизнь.
«Всего за пять лет, прошедших с нашего отъезда в Воробьевку, Черниковку было не узнать. Уже стояли красавицы восьмиэтажки, с разместившимися там фотоателье и магазинами. Кроме восьмиэтажек, ни в одном доме Черниковки (да и Уфы тех лет) не было лифта, и поэтому мы ходили смотреть на него как на чудо прогресса. На Первомайской открылись продуктовые магазины и «Детский мир», куда мы часто заходили посмотреть на игрушки. Чего там только не было! Почти в каждом квартале улицы Первомайской были точки по продаже газированной воды и мороженого. На больших перекрестках стояли будочки, в которых армяне или крымские татары ремонтировали обувь», — так описывает те годы в своих воспоминаниях Маргарита Авдеева.
Возможно, именно эта возвышенность мироощущения порождала необходимость конституирования городского пространства с помощью малых архитектурных форм – скульптур, лепнины, изящных балконов.
Даже сегодня мы еще можем наблюдать скульптурные реликты, которые могут нас встретить в самых неожиданных местах – на территории бывшего детсада, на заросших парковых дорожках или во дворах.

88949_original
Запустили фонтан
кинотеатр Победа
Музей под открытым небом
Конечно, Черниковка – самое настоящее городское пространство, наполненное его современными технологиями и болезнями. С этим не поспоришь, но все же именно в ней можно сегодня встретить приметы того ностальгического времени, когда знаменитые ели в скверике на площади Орджоникидзе были вровень с черниковскими детьми.
Вот, к примеру, летом можно частенько наблюдать такую картину: в некоторые подъезды в самом центре ведут не просто асфальтовые тропы, а самые настоящие ковровые дорожки.
Сегодня часто для того, чтобы вспомнить Уфу последней четверти прошлого века, я приезжаю в северную часть города и брожу по ее неброским улочкам, заглядываю во дворы, сижу в ее парках.
Иногда даже кажется, что этот район словно специально создан для консервации того старого уфимского духа неторопливой созидательности, который сопутствовал нашему городу, в котором все обустраивалось неспешно, без истерических рывков, но с какой-то спокойной основательностью.