Честно говоря, я не очень-то верила, что на БСТ могут сделать хорошую, смотрибельную передачу. Но вот посмотрела наконец целиком передачу «Честно говоря», о которой много слышала, видела ролики и анонсы в сети, но до пульта как-то руки не доходили.
Чтобы порассуждать на тему семейно-бытового насилия, и о том, нужен ли стране какой-то специальный закон о профилактике СБН, журналисты смогли вытащить в эфир целых двух депутатов Госдумы, которые обычно не очень-то любят светиться на публике.
Каждый защищал свою точку зрения, и хоть принадлежат они к одной партии, мнения их были диаметрально противоположными. С одной стороны, страшные новости приходят чуть ли не каждый день. Страдают дети. Женщины не знают, куда бежать. Вроде бы, функционируют «кризисные центры». Лет 10 назад их с помпой, в присутствии камер и первых лиц, открывали почти в каждом городе и районе Башкирии. С красивой формулировкой: «Сюда может прибежать любая женщина, в халате и тапочках». А на приёме километровый список документов: справка от врача об отсутствии опасных заболеваний, например. Я представляю, как эта несчастная женщина посреди ночи, «в халате и тапочках», собирает все справки из ЖЭКа и попутно сдает анализы. Судя по всему, центры пустовали. То, что открывалось с торжественными речами, закрылось тихо и незаметно.
Сейчас во всей Башкирии всего 3 кризисных центра на 26 мест. Истории женщин из этих центров и послужили материалом для передачи. Некоторые, видимо, попросили закрыть лицо, как будто это они виноваты в том, что стали жертвами избиений. Мало того, что женщины пострадали физически и морально, так ещё и остались без жилья.
Новый закон, как мне кажется, решит эту проблему. Выкинут из дома не жертву «в халате и тапочках», с детьми на руках, а, наоборот, того, кто бьёт или истязает — агрессора. Думаю, в других странах, где проблемой СБН занялись раньше нас, сработало просто правило экономии государственных денег: не надо открывать кризисные центры с кучей сотрудников, да и женщины чувствуют себя гораздо увереннее не в казённом помещении, а у себя дома, в привычной обстановке, когда дети спят в своих кроватях, делают уроки за своими столами, играют своими игрушками, читают свои книжки. Согласитесь, «в халате и тапочках» всё это на себе не унести. И справедливым представляется, что проблемы с жильём сваливаются не на жертву, а на агрессора. (Конечно, это будет временное ограничение. Право собственности не отменяется. Но, по крайней мере, у жертв будет какой-то срок в безопасности решить свои проблемы, возможно, переехать)
Но. Некоторые опасаются, что новый закон откроет широкое поле для всевозможных афёр и манипуляций. Например, мирного, спокойного мужчину могут просто подставить. Женщину, кстати, тоже. Я, в отличие от православных активистов, не боюсь «тлетворного влияния Запада». Мои опасения связаны с правоохранительной системой. Не станет ли этот закон ещё одним инструментом для укрощения гражданских активистов, вдобавок к наркотикам? Не последуют ли злоупотребления, шантаж детьми, как это уже пытались провернуть с активистами на московском митинге.
Депутат ЕР Инга Юмашева, которая высказывается против закона, об этом, конечно, не сказала. Вообще, странно, что партия «Единая Россия» разделилась на два фронта по этому вопросу. Хотя, если задуматься, ничего странного нет. Страна давно разделена на бедных и богатых и понятно, что закон о СБН нужен нищим россиянам в гораздо большей степени, чем владеющим собственностью олигархам. Те привыкли менять жён, как перчатки, отнимать у них детей и вышвыривать на улицу без гроша. Тоже много резонансных случаев. Короче, закон о СБН очень и очень не нужен богатым мужчинам. И очень нужен бедным женщинам, которые боятся уходить от агрессора, потому что зачастую у них просто нет денег на съём жилья. Поэтому его принятие или не принятие покажет, насколько наше государство социально-ориентированно. Или насколько оно ориентировано на дальнейшее удушение гражданской активности. Это как посмотреть.