Меня тут несколько раз просили рассказать, что я думаю о телевидении
Об этом можно долго спорить и ни к чему не прийти. Телевизионщики будут трясти рейтингами, их оппоненты будут показывать рост аудитории Интернета и обе стороны будут правы. Телик смотрят. Интернет растет. Посмотрим, что будет дальше.
Давайте, я лучше расскажу вам, как я разочаровался в профессии.
Если честно, далеко не все три года, что я управлял телекомпанией были счастливыми. И это несмотря на то, что я руководил классным коллективом, мог экспериментировать и быстро видеть результат. Не говоря уж о поездках, новых крутых знакомствах и знаниях. Да и выход на большую сцену, где телекомпании вручили нашу замечательную статуэтку ТЭФИ за лучшие новости, немалого стоит. Но тем не менее я все больше занимался административными вопросами, а в конце уже и кризисным менеджментом в условиях жесткого давления и от «ненаших» и от «наших», а не творчеством, которое дарит счастье и безмятежность.
Началось все чудесно. Сменилась власть в республике, моя шеф пошла на повышение, а меня порекомендовала на свое место. Кураторы «наверху» познакомились, посмотрели, согласились и я начал вникать.
Чудесным моментом была встреча в Белом доме, куда приехало большинство руководителей местных СМИ, которых собрал тогда мне еще не знакомый, молодой, но опытный будущий автор острополитических мемуаров. Я наслаждался. Замшелые в большинстве редактора разных «Красных Кумертау» задавали глупейшие вопросы, подобострастно заглядывая молодому шефу в глаза, а он четко и резко парировал так, что они понимали, что их обидно ставят на место, но на что обижаться — непонятно. Самое главное, что я услышал: «Ребята, форточка открыта, поводок отстегнут, вперед. Главное, чтобы было интересно и круто!».
И мы пошли вперед.
Через несколько дней у нас в телекомпании гостил и учил жизни журналистов чудесный Пал Григорьич Шеремет, с которым мы познакомились как раз, кажется на ТЭФИ и с которым по его обыкновению подружились. (И этой дружбы мне здорово не хватает с того дня, как его жестоко убили в Киеве). И он захотел взять интервью у нового главы республики для федерального Коммерсанта. Оказалось, что они дружат с нашим молодым куратором еще с времен работы на ОРТ и договориться об интервью оказалось легко. Это было первое «большое» появление нашего нового президента в федеральной повестке в формате диалога, да еще и со звездой. Говорил он тогда (да и в последующем, если честно) очень правильные вещи, ратовал за все хорошее против всего плохого.
Когда я забирал Шеремета из Белого дома, он сел в машину и сказал: «У вас полгода. Потом забронзовеет». На самом деле у нас было месяца три.
Нашего молодого куратора из Белого дома через короткое время некрасиво «ушли», о чем я до сих пор иногда думаю в ключе «а как все могло бы сложиться, если бы нет». Форточка через некоторое время закрылась чуть более, чем полностью, а поводок укоротили так, что стало душно.
Пропущу довольно длинный период, когда мы работали, запускали новые форматы, переходили на 17-часовое вещание, отказывались от покупного контента (я считал и считаю, что местный зритель с гораздо большим удовольствием будет смотреть даже на онлайн-камеру центральной улицы своего города, а не румынский сериал середины 90-х, насколько бы это бы ни было проще для телекомпании), делали на коленке прямой эфир с главой республики, предварительно отмыв стены офиса от оскорбительных для него графити, которые ночью написали известные «неизвестные», и множество других интересных моментов.
Перейду к основной теме этого текста.
Кураторов у нас всегда было много. На разных уровнях. Они периодически звонили, давали ценные указания, которые мы старались замотать, потому что то, что они требовали, в основном было с телевизионной точки зрения чудовищной тюлькой. А когда делали, то пытались сделать это так, чтобы зритель от нас не отвернулся. Иногда мы ездили к ним, чтобы попросить денег на новые камеры или другие важные для телекомпании вещи. Часто это даже получалось. Но иногда они выдавали совершенно удивительные кунштюки.
Как-то нам позвонил зритель и прислал видео, снятое из своего окна. На свежеуложенный и размеченный неделю назад асфальт ранним утром рабочие накатывали свежее дорожное покрытие. Мы показали это видео, кажется в новостях — мы позиционировались как очень дружелюбная к зрителю телекомпания и часто показывали материалы, присланные горожанами и снимали сюжеты по их «сигналам».
Через пару минут у меня зазвонил телефон. Куратор «местного уровня» из не самых главных орал так, что брызги слюны, казалось, летят из моей трубки.
«Эйгенсон, вы что себе там позволяете? Это что за критиканство? Вы в своем уме!?», — орал наш куратор, допустим Тимур Тимурович.
Я объяснил, что это видео прислал наш зритель — горожанин, возмущенный очевидным головотяпством. Голос в трубке орал про приезд премьер-министра страны и что асфальт кладут по маршруту, и что я чуть ли не саботирую визит в город второго лица государства. Я попытался объяснить, что это очевидная лажа со стороны дорожников, что асфальт должен лежать хорошо и гладко сразу, и именно так увидел эту сцену наш зритель, возмутился и прислал нам видео. И что мы не можем игнорировать наших зрителей, потому, что они — наша аудитория. На что я услышал фразу, которая окончательно поставила точку в моем желании работать.
Он яростно прошипел: «Вам что, Эйгенсон, зрители деньги платят? Вам муниципалитет деньги платит!» и бросил трубку. Я до сих пор иногда вспоминаю эту историю и мечтаю вернуться в ту минуту, набраться смелости, перезвонить и сказать: «Знаете что, Тимур Тимурович, зрители не только мне деньги платят. Они и вам деньги платят». Но думаю, что он вряд ли бы понял.
В общем, на этом закончился мой роман с телевидением и с муниципальной службой. Я еще какое-то время работал, а потом началась выборная война, о которой я может когда-нибудь и напишу, но сейчас нет на это никакого желания. Много чего было. А потом все закончилось.
В прямом эфире наши гости-экологи остро подняли вопрос о «Соде» и разработке Торатау. Я был в это время в командировке в Москве и когда вернулся, меня вызвали «наверх» и настоятельно рекомендовали подумать о том, как работает телекомпания сейчас и как должна работать, чтобы «соответствовать». Я написал заявление и уехал с дочкой в отпуск. А когда вернулся, начал заниматься тем, чем занимался до этого — рекламой, промо, маркетингом и другими интересными вещами для частных клиентов.
Тимура Тимуровича я часто видел по телевизору, а в последнее время смотрю его гораздо меньше и в основном «Дискавери», поэтому не знаю, как он жив-здоров.
А еще я иногда скучаю по работе на телевидении. Но только по той части, где я вел прямые эфиры по утрам и наслаждался простым и понятным творчеством. Но штука в том, что телевидение для этого больше не обязательно.
19 ноября 2018 Дмитрий Эйгенсон Общество Разное СМИ
Источник: https://www.facebook.com/photo.php?fbid=10156269046848802&se...
