Отрезанное подсолнухо

художники, а, особенно, картины, конечно не виноваты, что некоторые из них подхватила публика в начале XXI века и сделала из них мемы.

Но на некоторые из них смотреть больше невозможно — они выжжены тиражированием.

Проект #изоизоляция, который разнообразит русскую домашнюю жизнь времён короновируса выявил поп- и очень поверхностные предпочтения молодежи 80-х и 90-х.
Это Магритт с яблоком, Фрида с монобровью, серовские незрелые персики, Скарлет Йоханссон с сережкой, и, наверное, ещё Дали с кривым временем и тонконогими слонами. А, ну да, ещё Ван Гог с отрезанным подсолнухом. Что ещё? Таких картин, на которые больше невозможно смотреть, вы, надеюсь, назовете ещё десятка два.

Они вышли в тираж, оставаясь великими. В большинстве случаев — из-за кино 90-х, когда это поколение было сырым как глина.

Сын человеческий с яблоком — «Афера Томаса Крауна» с бондом в котелке и красном галстуке который грабит музей, чтобы понравиться Рене Руссо. Кстати, крадет он там Моне. Многие ли из вас видели полглаза, который торчит из-за яблока зеленого?

Про жемчужную сережку Скарлетт Йоханссон назову лишь дату — 2003 год, значит, ей было 19, а там ещё был душечка Марк Дарси, то бишь Колин Фёрт. Думаю, без красоты Скарлетт вы бы эту картину не сразу вспомнили.

Фрида — фильм 2002 года 16, как сейчас говорят, плюс. Там Сельма Хайек, и ещё иконик стиль бохо, когда можно носить пятнадцать нестиранных юбок и оставаться привлекательной, как минимум, в своих глазах. Что тоже важно. Наверное, автопортреты инвалидки с монобровью стали ответом на какой-то женский вызов выйти из задолбавших стандартов модельной красоты 90-х (шиффер-кэмпбелл-кроуфорд) и, мол, зырьте, где живет страсть, в каком увечном тельце, причем не хуже, чем у этих холодных сук по $10k в секунду.

Драматичнее всего Мунк и Крик, всего 8 букв надо запомнить и ты знаток «авангарда». Видят череп зомби на фоне забора. Полосы на небе кривые и красные. Никто не видит фьорда под Осло, куда мы с Наташа и Vasiliy так пока и не доехали из-за этого говновируса, но обязательно доедем, иншалла. Но самое главное — никто не видит ужаса автора перед наступающим двадцатым веком. Он получился действительно кровавым, как раскулачивание Муртазы Ввлеева, басмача Зулейхи.

Отрезанное подсолнухо — простите, я больше не могу участвовать в кампании Terra Gollandia. I am больше не Sterdam, хотя ни разу там пока не был. Дайте отдохнуть лет 70 от истории с психом норманнского периода. Вот уж что действительно вышло в тираж.

Про мишек в сосновом лесу скажу лишь то, что всё это передвижничество надо продолжать пропагандировать на вклейках в учебник, пока пропагандиста не арестовали за двойку.

Дали, Гала — они немного ушли в тень, поскольку вторичная их популярность пришлась у нас на перестройку, а нам уже под полтос, мы не очень яркие. Напомню лишь, что Сальвадор-абый задизайнил не только свои тараканьи усы, но и флякончик для парфюмерии, долларов эдак по сто-двести. У меня была она, мне нравилась запахом и шершавостью губастого стекла.

Ну что там ещё такого в мире нарисовали, что очередного апологета хочется убить посохом и прижать к груди как блудного сына??

А?

Правильно, банан, матрица монро и суп в баночке. Я его, кстати, ел, томатный суп кэмпбэлл — неплохо, там прямо бульон сразу есть. Для меня Уорхолл — гей Дрелла, друг и товарищ из тусовки великого рок-музыканта Лу Рида. У него ещё была стайка моделей, девушек безупречной альтернативной внешности, со сбритыми бровями и т.д. Такая же примерно стайка, как многлетнее облако выведенных из-за печки девок вокруг сюрреалиста Раиса Габитова.

И, как я думаю, все вот эти общественные арт-пространства на базе бывших цехов заводских— это воплощения его «Фабрики». Поскольку в Уфе этих диджитал октоуберов и облаков острый дефицит, значит уорхолл до сих пор актуален и не только для меня.