Саша Бло существует и бьет солнцем прямо по ксеноморфу!
Прочел вчера текст, тема которого не предвещала ничего необычного. Ну чего, казалось бы можно ждать от приглашения на выставку «Стратегическое наследство» в Московском политехническом музее? НПО «Энергомаш», ракетные двигатели, история освоения космоса, привет из СССР и все такое. Скучно, в общем-то, тем более на выставку все равно не выбраться.
Однако, начав чтение, я не смог оторваться, пока не прочитал все восемь с гаком тысяч знаков. Затем перечитал еще раз, на этот раз медленно, с внутренним проговариванием. Судя по всему, перечитаю еще, а пока не могу не поделиться этим шедевром с вами:
(цитата) 5-21 апреля в Московском Политехническом музее пройдет выставка Сергея Сонина и Елены Самородовой «Стратегическое наследство» при кураторской поддержке Advertology.Ru. Приглашаем коллег и друзей!
На выставке будут представлены арт-фотография, видео, объекты — двигатель и его фрагменты, производственные процессы, долгое время скрытые от широкой публики грифом «секретно».
Не так часто удается объединить в одном проекте отраслевые достижения и мифологию. Времена Дейнеки, Филонова, Попкова и Коржева прошли, заводская наглядная агитация пробавляется тем, что не выцвело, сентиментальный или иронизирующий contemporary не в счет. Не в счет намеренное ретро. Не в счет и сюрреfлистическая игрушка, с помощью нанодизайна нарастившая живой агрегат на фантастический «протез».
Интересует реальное и настоящее. И в этом реальнонастоящем вдруг проявляется нечто, заставляющее созерцать одновременно чурингу предка, мощи пришельца и божественный эмбрион. И прозревать (не выдумывать!) в сложносочиненном, многоукладном, во многом ручном производственном ритуале утробу, родильную палату, ясли для героя. Жизнь ракетного двигателя мгновенна, она длится считанные минуты старта с бескрайней горизонтали полигона. Взлет — падение. Цель — жертва.
Жертва меняет перспективу. В скромных и упорных попытках человека прорваться в бесконечность, во множестве вариантов рая — языческом, христианском, философском — видится движение обратное, некое эхо — заключить Вселенную в объятия, приуготовляясь к моменту прорыва, уподобиться Инобытию раньше, чем все произойдет и в этом смысле спрогнозировать, сыграть, учредить посмертный Райский Сад здесь, на Земле.
Сад на Земле — иной, не сказочный, вместе со страной «Энегромаш» переживал не лучшие времена, и следы этих переживаний оставили на цеховых ландшафтах оазисы древних станков и мебели, заросли комнатных растений, из которых кусками новых пород поднимаются что-то автоматизированное, электронное, высокоточное. Но работают руки, отдаются жизни, единым током, завихряясь нетривиальными решениями идет процесс — мысль-чертеж-станок-барокамера-запуск. В этом близком, интимном общении с агрегатом теряются причинно-следственные связи. Перед нами силовое поле, зона, в которой может произойти невероятное. Точка сборки здесь, но где она, если уж хитрецы зарубежные и чертежи рассматривали, и двигатели по винтикам разбирали, а собрать — никак? Точка сборки — невидимая волна, подхватывающая ракету, сжимающая тело космонавта в барокамере, в неторопливом танце кузнеца, извивах горячей стружки, протоформах чушек, постукивании тележек и выцветшем фоне единственно верных цеховых дадзыбао.
В этих отзвуках и следах нет смысла изобретать миссию и инсайт — 47% мирового экспорта ракетных двигателей обеспечивает наш «Энергомаш». «Наш Энергомаш» — вот и весь сказ. Наш — во всех смыслах — и в оборонном, и в космическом. В смысле жизни и смерти. А они тут улыбаются в усы и никуда не собираются «сваливать». Они, обитатели «Энергомаша», обитатели Сада, и есть — стратегическое наследство.
Будучи куратором проекта, я побывала несколько раз на «Энергомаше» и была потрясена. «Энергомаш» достоин эпоса, и метафизические ключи «Стратегического Наследства» возможно, — первая ступень.
Материал выставки уникален: большая его часть долгое время была укрыта от глаз широкой публики грифом «секретно». Ракетный двигатель и его фрагменты предстают скульптурами, моментами рождения, а производственный процесс таинством ритуала, литургическим, хоровым, житийным действом.
Двигатель становится радикальной метафорой творчества, а в наблюдении художников угадывается традиция невозмутимой и сосредоточенной фиксации предельных снимков Бытия, как это было в эпоху Античности, Возрождения, на рубеже прошлого века.
В портретах вещей Елены Самородовой угадывается и отражение лица Медузы в зеркале щита, и тело убитого юноши, использованного Караваджо в «Воскрешении Лазаря». Черные фоны, словно рентгеновские снимки, не оставляют сомнений в реальности чуда, как не оставила сомнений Туринская Плащаница, апокалиптическая игла Дюрера и Рембрандтов прожектор.
Далее, прикрыв глаза от слепящих энергий футуризма, Джорджо де Кирико и Павел Филонов в светосиле башен и ликов вновь обнажают нетленные мощи Бога. Можно вспомнить и лучистую анатомию духа Павла Челищева, и светящиеся черепами врагов (или святых старцев?) березы Алексея Беляева-Гинтовта.
Приходят на ум и ксеноморфы Ганса Руди Гигера, но дитя «Энергомаша» можно назвать солнечным ударом по ксеноморфу, так что «Чужой» стал «Своим», вернулся к обороне границ и космическим исследованиям. Стратегический Мойдодыр, из которого улетучилась инфернальная, эгоистическая профанация, разврат и грех, сделался внутренним охранником, Защитником Кладбищ, радетелем о Саде. (конец цитаты)
По поводу этого текста у меня есть два версии: а) в экспонатах присутствуют остатки ракетного топлива; и б) креативному классу по барабану, у кого брать деньги, и скоро мы увидим что-нибудь такое же выокохудожественное про «Уралмаш» или «Уралвагонзавод». Что, наверное, неплохо, кстати. А Пелевин — гений, конечно.
8 апреля 2013 stonerized Культура
Источник: http://stonerized.livejournal.com/460422.html
