Уфа, 12.12.12: конфереция Собора русских как показатель изменения общественного сознания. Часть I

Осматриваю президиум. Слева направо, как есть, без чинопочитания: зампред СРБ Афанасьев, скуластенькая симпатичная дама (наверное, из Минкульта), Аристархов (Минобраз), какой-то мужчина в прокурорской форме с большой звездочкой на погоне, сам глава СРБ Азаров, советник  главы региона  Пчелинцев,  и – Михаил Юрьевич Щеглов глава Общества русской культуры из Казани. Приехал таки! Не вдаваясь в подробности, полунамёком: а мог бы не приехать, и не по своей воле не приехать, «определенная работа велась». Но – приехал. Лёд тронулся, господа.

Ария московской гостьи: ждать осталось два года! 

А за трибуной стоит эксперт Комитета Госдумы по делам национальностей, представитель Федерального института развития образования Ольга Артёменко. Говорит то, что уже говорила с трибун и писала в Интернете.  Её приезд – это прорыв. Даже если  наши позиции  в чем-то и расходятся, нужно сосредоточится на том, что объединяет.  Нужно жить  здесь и сейчас. Сейчас — она наш союзник, наша опора. Без таки, как она, было бы хуже. Для кого-то её слова – откровение, для тех, кто давно в теме – продолжение уже высказанного.

— На сегодняшний день в системе образования существуют три языковых статуса: русский язык, как государственный язык РФ, государственные языки республик РФ и родные языки. При этом до последнего времени в качестве родного можно было выбрать любой государственный национальный язык региона, кроме русского. В итоге зачастую получалось, что учебных часов, выделенных на русский, оказывалось меньше часов национального языка. 

Вот тут поправочка. В Башкирии предмет «родной русский» есть. А на деле – считай, что нет.  Для классов, которые делятся на русскую и нерусские группы, этот предмет не что иное, как времяпровождение для русскоязычных детей в то время, когда нерусские дети учат родные языки. Ничего нового в это время русские дети не изучают. Так что особо надеяться, что новые поправки к закону Об образовании, которые вот-вот примет Госдума, преподавание русского языка русским детям в нацреспубликах резко не улучшит. В Башкирии русским детям не додают русский язык не из-за башкирского, а из-за «родных языков». В русской школе или в русском классе такого бы не было. Русская школа и русский класс – это не школа для русских. Это не балалайки и лапти, хотя и балалайки, и лапти тоже нужны, но они – не главное. Эта школа, где для всех учащихся русский – родной язык. При чем родной не с рождения. Эта школа и для тех, кто нацелен владеть русским, как родным. Что в этом преступного и экстремистского-то, ёлки-палки?! Даже в Казани, где русских дискриминируют куда как сильнее, чем в Уфе, семь (или девять?) русских школ. А в Уфе у  нас – одна. С нерусским директором. Кстати, башкирские, татарские и иные ребятишки учатся в этой школе очень охотно и никакого национального гнёта на себе не ощущают.   

Артеменко сказала то, что уже было ей сказано не раз, тут она последовательна: родные языки должны преподаваться, но не в ущерб русскому.

Между делом привела пример:  в Коми один район взбунтовался: не хотим коми-язык учить, не нужен он нашим детям. Приехали в тот мятежный сотрудники министерства, договорились: один час факультативно. Артеменко это говорила для работников министерства образования, дескать, учитесь, как гибко нужно с населением работать. Я же в этом вижу  пример для родителей. Мотайте на ус, чего добиться можно, если все вместе, организованно, без толерастии.  

Затем были вопросы к «московской гостье». Встал дядечка, тоже от Собора русских, от Кировского района и начал правду-матку резать. И про башкирский язык, и про многое другое. Толком ответить ему Артеменко не могла уже по определению, это и не к ней по сути вопрос был, он всем нам адресовался, и не вопрос это был, а констатация факиа дискриминации русских в Башкирии. 

Лирическое отступление.  Манежка тут совершенно ни при чем, просто временной ориентир. Так вот, до Манежки, до прихода Хамитова, каким бы он ни был,  подобной конференции быть не могло. 

Следующий вопрос задала учительница, кажется, из Белебея, и вопрос звучал классически: «Доколе?»  Доколе учителей и детей будут изводить преподаванием ненужных предметов и когда, наконец, русским детям в Башкирии и других   русский язык преподавать будут так же, как в России. «Года через два!» — ответила Артеменко.

Кому мешает русская школа

А потом спросила я. Когда представлялась, что блогер и независимая журналистка, кое кто а президиуме, по словам очевидцев, чуть ли не вздрогнули и несколько поднапряглись.

Вопрос был такой – куда обращаться родителям и  директорам школ, решившимся на открытие  русских школ, если им это делать не дают. Артеменко заявила, что она против таковых школ (каких таких,  не уточнила, может, у нас разное понимания термина «русская школа»), и долго объясняла, почему. На вопрос – куда обращаться – не ответила. И вот что получается – можно открыть математическую школу, можно открыть в Москве грузинскую школу и несколько татарских, можно открыть какую угодно школу, но не русскую.  Татары могут открывать татарские школы, башкиры – башкирские, но русским это делать нельзя.   И ветер запрета дует из Минорраза РФ и Федерального института развития образования.

Продолжим тему. На днях беседовала с башкирским националистом Тимуром Мухтаровым, мешает ли, на его взгляд, башкирам существование русских школ и русских классов. Тимур человек вменяемый, хотя и небеспристрастный, как и многие из нас. Мухтаров считает, что не мешает. Беседовала в октябре с татарским националистом Рамилем Бигновым: мешает ли татарам существование русских школ и  не позорно ли для татар записывать своих детей в русские школы. Бигнов ответил, что никоим образом не мешает, и что записывать детей в русские школы татарским родителям отнюдь не зазорно и не постыдно, и что его, родившегося в татарской деревне Башкирии, родители в свое время отправили в «русскую» школу, за что он им благодарен безмерно.

Доклад о творчестве Цветаевой особого энтузиазма у большинства слушателей не вызвал. Хороший добротный доклад, специалисты его оценили по достоинству но… Когда гремят пушки, музы молчат. Преподавательница  из БашГУ, руководительница русского фольклорного  ансамбля «Таусень» как-то вскользь высказалась , что она тоже против создания русских школ, и тут же  с восторгом повествовала  о том, как дети в татарских классах  с восторгом слушали  русский фольклор. Скоро дойдет до того, что только в татарских классах и будет звучать русский фольклор. Эту преподавательницу я понимаю. Она – продукт совествкого времени. В советской общеобразовательной школе все мы, русские, татары, белорусы, казахи, башкиры, все мы были «советские дети». Мы на национальности не делились. Все мы в России учили русский одинаково и по одинаковым программам.  И само собой подразумевалось, что все мы одинаково владеем русским языком и думаем на русском. И сны на русском видим.  Фольклором нас не мучили, но учили любить свою страну и историю своей страны. Русскую культуру мы постигали исподволь – на уроках музыки, рисования и, литературы и, главным, обрахом, истрии. Как выглядит храм  Покрова-на-Нерли, например, мы узнали на уроке истории. Теперь же совсем не то.  Той советской школы уже нет. И та «русская школа»,  о которой я сейчас говорю, являлась бы продолжением школы советской.

А ныне что? Теперь в Казани на уроке татарской музыке русским детям, второклассникам, говорят: «Русские оккупанты сожги наш  город Булгар и разрушили Казань» (реальный случай). На уроках  «Культуры башкир» в Уфе теперь продолжают талдычить про русских карателях иколонизаторов. Дошло до того, что в неокрепшее детское сознание внедряется миф о том, что нехорошие русские дети мучили  бедного башкирского мальчика, который стал потом героем Александром Матросовым. В Башкирии это называется «мультикультурная» школа и «воспитание и толерастн…  толерантности».

Если противники создания русских школ  готовы сначала пообещать, а потом и реально освободить обычную среднюю школу от этой толерастии, то, быть может, о русских школах можно было бы и не печься.  Но русские школы запрещают уде сейчас, а с от «мульти-культи»  с  «русскими карателями» не собтрираютс бороться даже завтра.  Русские каратели – это толерантно. Русские школы – нетолерантно.

Щеглов, Эльза и Лина

Свое слово сказал и Михаил Щеглов. Щеглов говорил, что языковая проблема выступает в связи и с другими проблемами. Что существует целый комплес проблем, и этот комплекс – часть системы.

"Необходимо создать Собор Русских Приволжья и Урала, — сказал приглашенный на конференцию из Татарстана председатель Общества русской культуры Казани Михаил Щеглов. — Если и теперь идеи, прозвучавшие на конференции, не будут услышаны властью, то следующую конференцию придется назвать: "Русский язык в эпоху локализации". 

Выступила Эльза. Кстати, башкирка. Эльзаговоила о том, что  нерусским детям русский нужен неменьше, чем русским. Русские дети слышат русскую речь в семье, и если эта речь грамотная, то это как-то спасает положение. Нерусские дети в семьях, где говорят на национальном языке, могут изучать русский только на улице и в школе. Чему учит улица, мы все знаем. А если уроки русского в школе сокращены, для нерусского ребенка это катастрофа.  Так считает Эльза, кандидат технических наук, между прочим.  

За Эльзой выступала  Лина. Ей хлопали дольше всех, во время ее выступлений смеялись.

"Наши дети уже начали вкушать плоды политизации регионального школьного образования, законодательно навязывающего участникам образовательного процесса свои установки. Я считаю, что чем раньше мы выведем политику за рамки школы, тем будет лучше и нашим детям, и учителям", — отметила участница конференции, координатор интернет-сообщества родителей школьников "Образование и русский язык в школах Башкирии Лина Лучкина.
Может быть, подробнее о том, что говорили эти трое, в следующий раз.

Продолжение следует