Я помню чудное мгновенье
После кернохранилища мыть руки как-то кощунственно — на них пыль миллионов лет. Какая-то актиния, а то и моллюск после смерти превратились в коллекторы нефти, зажатые под 250 атмосфер с температурой порядка 90 градусов. И вот буровики вынули их из толщи веков и предоставили под наши светлы очи — это ли не чудо?
Итак, по порядку. Кернохранилище видел каждый, кто ехал по трассе из столицы солнечного в сторону Казани. Да, это он, такой циклопический ангарище возле поворота на Курасково. Для вас это был просто неприятный глазу объект, а вот для доисторических живых существ — последнее великое путешествие во времени и пространстве.
Вот эти образцы приехали с месторождения Требса и Титова. Как видно на этикетке, их вынули с глубины больше 4км, и, не вынимая члена из трубы доставили нам на потеху.
Глумление над прахом
Куски керна вырезаны цилиндрами диаметром 10см и блиной по 1м каждый кусок. В коробке 4 метра, вес от 70 до 100кг вместе с тарой. С одной скважины берут по 200 метров керна.
Оказывается, материал, извлеченный из скважины — БЕСЦЕНЕН, хранить его надо ВЕЧНО. Поэтому, блуждая по просторам кернохранилища, мы можем увидеть материал, извлеченный в 40-60гг прошлого века, когда добыча нефти в Башкирии только-только набирала обороты. Керн собирали по всем нефтегазодобывающим управлениям, экспедициям глубокого бурения и прочим злачным местам, и вот в 2013 году он обрел покой и встроился в алфавитном порядке в историю добычи.
Если кто думает, что на это злоключения породы закончились — глубоко ошибается. Таких надругательств над трупами, надеюсь, никто не совершит над нашим прахом.
Для начала образцы отмывают от бурового раствора. Вот эти огурчики лежат чистенькие.
Доломитовые отложения держат форму, а вот песчаник рассыпается. Гляньте, какой узор дает нам органическая природа:
Потом керн фоткают при дневном и ультрафиолетовом свете и бомбардируют гамма-частицами (тот самый гамма-каротаж, который так мил геофизикам).
А затем режут алмазными пилами на опытную часть (2/3 от объема) и "горбушку" (неприкосновенный запас на будущее).
Распил снова тащут фоткаться, ну прямо как хипстеры! Окраска выходит порой очень красивая — нефтепроявления тут желтоватые, буровой раствор — голубоватый, а фиолетовый — алевролит (хз, что за байда, но выглядит он офигенно).
Теперь на керн давит прибор, определяющий пористость. Слышь, поры есть? А если найду?
На этом ремесленная часть прерывается на пару часов реально интеллектуальной деятельности. Эти милые женщины-геологи впечатлили меня до глубины души. Они берут пульвелизатор с водой, брызгают на породу, открывают рот и говорят невероятные вещи, которые происходили с эти куском камня в прошлом. Они живописуют эпохи и катастрофы, смены климата и господства живых сообществ сменяются под их нежным взором!
После описания, они намечают места распилов — там из керна будут выпиливаться крошечки-цилиндрики.
Пильщик, напили мне керна!
Вот эти лапули отправятся на дальнейшие издевательства в институт, там их будут давить, мять, рвать, испытывать на них кислоты, буровые растворы и прочие гадости.
Но перед этим с них наделают шлифов — это срезы толщиной 0,03мм для микроописания породы, их тоже делают прекрасные геологини под микроскопом.
Это я и мой замечательный экскурсовод.
Айрат Гайзетдинов и его прохладная вотчина.
Фотки Дмитрия Мухаметкулова.
Честно говоря, я могу вполне подробно описать что происходит с керном дальше, но мне лень.